Говард Фаст - Муравейник Хеллстрома.[Херберт Ф. Муравейник Хеллстрома. Фаст Г. Рассказы]

Дверь закрылась.

— Мистер Джанверт, — позвал Хеллстром.

Джанверт повернулся, посмотрел на Хеллстрома.

— Мистер Джанверт, — повторил Хеллстром, — мы находимся в прискорбных обстоятельствах, и мне бы не хотелось их еще усложнять. Мы ожидали мистера Перуджи на ленч, и будет глупо дать ему пропасть. Уверен, что настроение у всех повысится, если мы…

— Думаете, я съем здесь хоть один кусок? — спросил Джанверт. Хеллстром действительно так наивен?

Хеллстром пожал плечами.

— Очевидно, нам придется подождать прибытия властей, и вы не желаете лишать нас с Фэнси своего общества. Я предлагаю разумный выход. Я уверен, что все вскоре разъяснится, и я только пытаюсь…

— Конечно! — ухмыльнулся Джанверт. — И вы ко мне расположены!

— Нет, мистер Джанверт, я к вам не расположен. Уверен, Фэнси разделяет мою антипатию. Я забочусь только…

— Да бросьте вы!

Джанверт чувствовал нарастающее раздражение и беспокойство. Он не должен был дать уйти этому типу. Надо было стрелять в ноги, свалить его на пол.

— Если вы беспокоитесь, не подсыпали мы вам чего-нибудь в пищу, — сказала Мимека, — я могу пробовать все блюда, прежде чем давать их вам. — Она беспокойно взглянула на Хеллстрома. Нильс сказал, что он надеется, что посетитель обязательно что-нибудь съест. Это был другой посетитель, относилось ли сказанное к нему?

— Попробуешь… — Джанверт покачал головой. Эти люди совершенно невозможны! Как они могут продолжать играть в невинность, зная, что он взял их тепленькими?

Мимека посмотрела на Хеллстрома, ища подтверждения правильности избранного ею поведения.

— Она только хочет помочь вам чувствовать себя спокойнее, — пояснил Хеллстром и, используя жест, передал Мимеке: «Заставь его пообедать с нами!»

Он наблюдал за Джанвертом внимательно. С Салдо все висело на волоске. Джанверт едва не применил оружие. Все они в своем агентстве такие отчаянные?

— Мы уже имели возможность убедиться в этих способностях, мисс Фэнси, — сказал Джанверт. — Спасибо, но вынужден отказаться.

— Ну а я пообедаю, — сказал Хеллстром. — Вы можете присоединиться к нам, но, впрочем, как угодно. — Он подошел к Мимеке и взял ее под руку. — Идем, дорогая. Мы сделали все, что было в наших силах.

У Джанверта не было выбора, кроме как последовать за ними в столовую. Он обратил внимание на четыре прибора и подумал, кто мог быть четвертым? Крафт? Салдо?

Хеллстром усадил Мимеку спиной к китайскому шкафчику, а сам сел на стул во главе стола спиной к кухонной двери. Он указал на стул напротив Мимеки:

— По крайней мере, посидеть с нами вы можете.

Джанверт игнорировал приглашение, демонстративно обошел вокруг стола и сел на стул рядом с Мимекой.

— Как угодно, — сказал Хеллстром.

Джанверт взглянул искоса на женщину. Она сидела, сложив руки на коленях, глядя на тарелку в молитвенной позе. «Святая невинность, прости Господи! — подумал Джанверт. — Ничего, мы тобой займемся. И если попытаешься улизнуть, как твой друг, я тебя пристрелю. О последствиях позаботимся потом. Я даже в ноги целиться не буду».

— У нас сегодня свиные отбивные, — сказал Хеллстром. — Вы уверены, что не будете есть?

— Да, ради вашей и своей жизни, — сказал Джанверт. — Особенно моей.

Он посмотрел настороженно на заскрипевшую кухонную дверь, крепче сжав рукоятку пистолета. Пожилая седовласая женщина с темно-оливковой кожей и поразительно живыми голубыми глазами вошла в дверь. Ее морщинистое лицо искривилось в улыбке, когда она посмотрела вопросительно на Хеллстрома. Джанверт переключил свое внимание на Хеллстрома, заметил странный молниеносный знак, очевидно предназначенный этой старухе. В то же время Хеллстром обменялся многозначительным взглядом с женщиной, сидящей рядом с ним.

— Что это вы там делаете? — спросил Джанверт.

Хеллстром заметил, что Джанверт смотрит на его руку, и устало перевел взгляд на потолок. С Джанвертом трудно будет иметь дело, если они не уговорят его поесть. Так много вещей надо было сделать, а Салдо слишком молод, чтобы можно было на него во всем положиться. Конечно, старшие ему могут посоветовать, но у Салдо развивалось упрямство, с которым ему еще придется бороться. Салдо может и отказаться от советов лучших умов Муравейника.

— Я задал вопрос, — настаивал Джанверт, наклоняясь в сторону Хеллстрома.

— Я прошу моих помощников помочь мне вас успокоить и уговорить присоединиться к трапезе, — сказал Хеллстром усталым голосом. Купится ли на это Джанверт?

— Черта лысого! — отрезал Джанверт. Он взглянул на пожилую женщину. Она все еще стояла позади Хеллстрома, одной рукой придерживая открытую дверь в кухню. Почему эта старая ведьма не скажет ни слова? Собирается стоять здесь, пока кто-нибудь не скажет, что ей делать? Очевидно, так оно и было.

Молчаливая сцена затянулась.

«Правильно ли я рассудил? — спрашивал себя Хеллстром. — Дать ли знак продолжать, как было условлено?»

«Какого черта они ждут?» — думал Джанверт. Он вспомнил упоминание Перуджи о «молчаливых женщинах», изучающих трудный диалект. Старая ведьма что-то не слишком смахивает на актрису. Ее глаза сохраняли яркость и настороженность, но в постановке плеч, в том, как она придерживала дверь, угадывалось терпение.

«Надо рисковать», — решил Хеллстром.

Он нарушил тишину:

— Мисс Найлс, принесите, пожалуйста, две порции, мне и Фэнси. Мистер Джанверт не обедает.

В то же время, маскируя жест почесыванием головы, он дал знак продолжать. Слова для мисс, являвшейся бесплодной женщиной, умеющей исполнять только эту работу, были бессмысленным набором звуков. Она прочитала сигнал и, кивнув, ушла в кухню.

Джанверт все сильнее чувствовал аппетитные запахи, доносящиеся из кухни, и начал сомневаться, не поступает ли глупо. Разве могут они осмелиться отравить его? Конечно, верить им нельзя, но… Да, они могли отравить его. Хотя тщательные приготовления к обеду несколько его озадачили.

Хеллстром должен был знать о смерти Перуджи. Кто, кроме него, мог отдать приказ? Тогда кого они ждали к обеду? Если они знали о смерти Перуджи, значит, лишний прибор поставлен для отвода глаз. А это могло значить, что они приготовили нормальные, неотравленные блюда. Черт! Как вкусно пахнет. Он так любит свинину.

Хеллстром, казалось, безучастно смотрел в окно за другим концом стола.

— Знаешь, Фэнси, мне всегда нравилось здесь обедать. Нет, куда как лучше обедать здесь, чем второпях на съемочной площадке.

— Или совсем забыть про обед, — сказала она. — Я, кстати, это не раз замечала.